Безумные сказки Андрея Ангелова. 2021 год - Андрей Ангелов

— Я ничего не имею против арбузов, — закончил Филипп умиротворённо. — Если арбузы присутствуют в нашей жизни как арбузы. Сам же я не могу без арбузов, поэтому оставляю свой государственный пост и возвращаюсь в палатку к Ашоту.

— Ай, брат, уважаю! — прослезился продавец арбузов. — Знай, у меня всегда будет работа для тебя. — Ашот, в окружении других Ашотов, сидел у себя в плодовоовощной палатке. Все смотрели трансляцию на чьём-то ноутбуке.

Царь снял корону и отдал её ректору МГУ, сам же спрыгнул с трибуны и неспешно последовал прочь, — от Исторического музея, через Воскресенские ворота, — к Манежке со своим памятником, а там спустился в м. Охотный ряд — и далее к м. Новые Черёмушки, с 1 пересадкой.

* * *

Бомж — это человек без определённого места жительства. Иногда не человек.

Бомж — это экзотический образ бытия, хотя сами бомжи экзотику отрицают.

Бомж — это тот, кто владеет свободой, а не свобода владеет им.

Бомж — это занятие, наполненное житейской мудростью. Куда бы мы не пытались от житейства деться, никуда не денемся.

Бомж — это сердечное существо, оно всегда поможет и обнимет. Примешь ли ты сие от бомжа — вопрос другой, и проблема вовсе не бомжеская.

Короче. Бомж — крут. Не у каждого есть силы стать им, чаще и проще лечь и сдохнуть, без борьбы. Если жизнь дала такого рода пиздюлей инфантильному придурку, в коего превратился мир.

* * *

Петрович являлся бомжем так давно, что уже и не помнил, кем же он был до сей ипостаси. Ну, точнее, помнил, но не вспоминал. Ибо банальностями и так забито существование. Много лет назад Пётр Петрович Смирнов купил «Мерседес-Бенц», в кредит. Жизнь подставила ножку, Пётр Петрович упал с карьерной лестницы и на него наехала кредитная организация.

— Плати, или?.. — сказали взиматели долгов.

Раньше люди грабили банки, а теперь банки грабят людей. Эволюцию не остановить, хотя и сбежать от неё можно. Пока — можно.

Петрович сел в свой полуоплаченный «Мерс», и укатил в никуда, дабы не подставлять ни жену, ни тёщу. Детей строгануть не успели.

Прелесть Столицы заключается в том, что здесь можно ездить на любой машинке, — украденной, кредитной, разыскиваемой за преступления, — и всем похуй. Никто и никогда тебя не остановит, ведь поток в 5 миллионов автомобилей — неподвластен кучке дрянных полосатых жезлов. Главное, не попадать в аварии, а от них Петровича Бог в натуре миловал. Дорожные камеры с каждым днем, конечно же, умнели… однако зубрёжка и понимание действий — это разные штуки, а камеры идут как раз по пути тупого запоминания, путь логики при обучении ИИ инженеры не применяют. Возможно, Петрович до сей эры не дожил, оно и к лучшему. Говоря прямо, — до розыска машинок камеры не доросли.

Петрович не думал о прошлом настолько, насколько не интересовался будущим. Ведь кроме настоящего у Петровича ничего и не.

Когда зародилась эпоха Интернета, то она прошла мимо бомжа, всем своим целиком и полностью. После — правда — подумала и вернулась. Ненадолго.

Петрович иногда гонял на «Мерсе», зато постоянно в нём спал, ел и курил. Ходил в туалет под ближайший куст. И зимой, и летом. Не пил, но дрочил. Питался сначала с таксования, а когда агрегаторы сожрали частный извоз — зарабатывал как придётся.

* * *

В пятницу Петрович ехал в Столицу. От друга из ближайшего МО, жившего под сломанным деревом, в землянке. Ну, не то чтобы друг, но дружили, — с какого-то такого. Пару дней с корешем гуляли по лесам, искали клады в августовской земле. Нашли пару старинных монет, которые предстояло продать Петровичу.

Нежданно шофёр приметил «Инфинити» на обочине, рядом отчаянно голосовал мужик. Похеризм машинок соперничал с похеризмом их водителей — все равнодушно проезжали мимо. Но бомж сделан не пальцем, в отличие от. Притормозил. Подошёл, подмигнул и молвил простецки:

— Помогу.

— Здравствуйте! — воспрял мужик. Возрастом примерно как Петрович, лет пятидесяти, в хорошем деловом костюме и даже при галстуке. Окутанный дорогим парфюмом. — Вы можете подвезти меня до моего дома? Я хорошо заплачу!

— Не баблом единым… — туманно отозвался Пётр Петрович. И тут же добавил: — Сколько? Спрашиваю чисто из любопытства!

* * *

— Воняет? — ухарски спросил Петрович, видя, как его пассажир морщится и непроизвольно зажимает нос.

— Типа того, — попытался усмехнуться приличный мужик, обнажив белые ровные зубы. — Ты неделю не мылся? Ну, без всяких.

— Мы с тобой хантраст, бля! — залыбился Петрович, показывая мужику гнилую пасть. — Я — бомж и в бане шкрябался год тому.

— Да уж, — призадумался мужик. — А я заместитель мэра Красногорска. Сергей Лютиков.

Бомж следил за дорогой, крутя баранку и слушая. Кондиционер прежде (всё-таки) включил.

— У меня случился коллапс, — рассказывал заммэра, осторожно принюхиваясь в такт «кондишну». — Сел аккумулятор, кончился бензин, а оба телефона разрядились! Сразу и вдруг! — он со значением посмотрел на шофёра. — И ни один… — чиновник проглотил матерное слово, — не остановился! Даже таксисты!

— Если у Бога сломается тачка и Он выйдет голосовать, не тормознут, — ответил бомж. — Никто Его не узнает. А ты не Господь, Серёга, а лишь мелкий чинушник, вкуриваешь.

— Я не про то, — занервничал Лютиков. — Моя должность ни при чём!

— В курсе, — согласно покивал Петрович. — Так и сдохнут. Как и жили. Никчемно. Оне, все.

Мы ненавидим тараканов, а тараканы точно также ненавидят нас. Вестимо. Да, и хрен с ними, глупо менять мир, если в Красногорске не можешь асфальт уложить. То денег нет, то их украли, то у намедни отстроенной больницы кусок отвалился…

— Знаешь, Петрович, я думаю, что ты — Знак! — размыслил Лютиков. — Послан мне зачем-то.

Бомж — конечно — мудрая сила. Только вот не нужно фанатизма. Пётр Петрович ухмыльнулся:

— Нет никаких Знаков, Серёга. Ты не заморачивайся, живи проще, без стерэотипов, — в приоткрытую фортку полетел беспечный плевок. Последовала недолгая пауза. — Я — лишь твоё долбанное совпадение.

Каждая задача, включая потенциально мистического толка — подлежит проверке. Дабы получить внятный ответ. Или не внятный. Хоть какой-то. Решение не пришлось искать долго, чиновник его родил без проволочек.

— Петрович, а ты знаком с таким понятием, как «трава газона»? — вкрадчиво спросил Лютиков.

— Естессно, — осклабился мерседесовладелец. — Я часто на траву сру своей жопой, а жопу вытираю — тоже ею, травой. Норм для знакомства?

— Норм, — усмехнулся в ответ чиновник. — Мне нужен второй садовник. Ты как?

Решать чужие задачи — не уровень бомжа. Хотя есть один нюанс и вот ради него…

— Готов сутки быть садовником! — залихватски объявил Петрович. — Если ты ублажишь мою мечту.

— Какую?

* * *

Что сможет сделать второй садовник за одни сутки в небольшом околорублёвском поместье, с учётом отсутствия сегодня первого садовника. И это не вопрос, а приказ.

— Полей тут всё, — неопределённо повёл рукою Лютиков, вылезая из «Мерседеса».

Через полчаса Петрович держал садовый шланг, рассеивая из него поливочную воду по окрестностям.

— Йааах! — орал бомж восторженно, во весь голос, осыпая струями окрестности. Он стоял на границе газона (ака открытого пространства) и рощицы. И наслаждался своим занятием как мог.

— Лол?! — из рощицы выглянули трое юношей и одна девушка. Квартет пил вино в любимой беседке, когда некто поблизости закричал, а в столик вдарила вода, всем своим напором сметя бутылку вместе с закуской. Уже через минутку источник дискомфорта был перед глазами молодёжи.

— Ты кто такой, чувак? — наехали парни в унисон. Критически рассматривая чучело, в невнятной одежде невнятного цвета и с запахом помойки.

Девушка же метнула острым взглядом и туда, и сюда, — и настроила мобильный телефон на нужный функционал:

— Запись!

Петрович с сожалением опустил шланг, глянул насуплено. Обломал кайф не только он, но и ему.

— Бомж я, — молвил просто. — А чё?

— И что вы делаете в нашей усадьбе? — спросила девушка. И тут же развернула камеру к себе и сказала туда жеманно: — В усадьбе Сергея Сергеевича Лютикова, заммэра Красногорска и моего папы.

— И моего папы, — рыкнул один из вьюношей, сжимая золотомолодёжные кулачки.

Камера вернулась в состояние обозрения внешней картины.

— Мне плевать, — нагло ответил бомж. — Идите потяфкайте